Попытка номер... сто? Мэрия Оренбурга снова ищет, кто будет отлавливать бездомных собак

_{Собак на улицах Оренбурга много, и жалобы от жителей города на агрессивных животных поступают постоянно. Фото 1743}

На сайте госзакупок снова появилось извещение: мэрия продолжает поиск подрядчика, который будет заниматься отловом бродячих животных. В случае введения экстраординарной ситуации — с последующим усыплением. В случае, если она не введена — со стерилизацией, чипированием и выпуском обратно на улицы.

_{Как в детской игре: найди 10 отличий... Сразу подскажем: отличия — только в датах}

За все про все город готов заплатить 30 с лишним миллионов рублей. Эта сумма не меняется со временем: в прошлый раз тоже предлагали те же деньги, но на торги никто не заявился, они были сорваны. Вроде бы и вознаграждение приличное, а желающих нет — почему?

_{Стоимость «отработки» одного животного. Фрагмент техзадания}

Об этом мы поговорили с Татьяной Романовой — президентом Оренбургского союза зоозащитных организаций. Ранее основанная ею организация — АНО «Мы нашли вам друга╗ — занималась отловом животных по программе ОСВВ (отлов, стерилизация, вакцинация, возврат). В нынешних условиях, уверена Татьяна, выполнить контракт в принципе невозможно, поэтому мэрия раз за разом будет размещать извещения, но результата не будет.

_{Татьяна Романова, фото из личного архива}

1743: — Как по-вашему, в чем причина? Почему торги раз за разом срываются?

Татьяна Романова: — Потому что выполнить условия контракта невозможно. Работая честно — невозможно.

— Объясните.

— Ну, вот глядите. По тем цифрам, которые использовались в калькуляции (а цифры эти взяты из расчетов Минсельхоза, чиновники горадминистрации их не выдумали, это утвержденная величина, и надо «плясать» от нее), за одну собаку можно получить 8 тысяч рублей. И вот тебе надо эту собаку поймать, то есть нужны ловцы, а это работа очень непростая, требуется опыт, кого попало, с улицы, не возьмешь, ружье с наркозом не дашь в руки. Нужна специальная машина, закон очень подробно описывает, как она должна быть оборудована. Нужна операционная. Нужен кинолог, который будет проверять собак на агрессию, нужен ветврач – и для осмотров, и для операций, то есть несколько врачей. Нужен пункт временного содержания, и там тоже очень жесткие критерии устанавливает закон. Не просто бывший коровник, куда собак толпой загоняют, а вольеры, причем на каждую должно приходиться определенное количество площади, есть конкретные указания по оборудованию вольеров. И, если ты берешь контракт на отлов тысяч животных, тебе нужно очень-очень большое помещение (собак ведь, даже если потом усыплять придется, все равно нужно держать в ПВС довольно длительное время). А еще корм, зарплата рабочим, которые будут вольеры убирать, и так далее. Затраты просто огромные.

— Но вы же как-то отлавливали собак.

— Ну, во-первых, тогда за особь платили 12 с лишним тысяч, то есть больше в полтора раза, получается. Кстати, замечу, что в соседних регионах расценки другие: есть и 14 тысяч, и даже 17, то есть у нас очень дешево это оценивают. Во-вторых… Здесь ведь не только в деньгах дело, но и в объемах. Если у тебя есть небольшой приют, есть персонал, все готово — ты, в принципе, и в 8 тысяч по расходам уместишься, хоть и не заработаешь толком ничего, практически в ноль выйдешь. Но ты не сможешь отработать тысячи собак, чтобы эти 30 миллионов получить. У нас в области нет таких организаций.

— А иногородние?

— Иногородним тоже нужна огромная база, где содержать, оперировать животных. Строить ее здесь ради разового контракта?

— А если возить к себе, в свой регион?

— Да, некоторые так и делают. По документам выходит, что они возят собак за 400-500 километров. Но это чепуха. Собак ведь нельзя нашвырять в кузов, как дрова, и везти сразу сотню. Закон очень четко регламентирует это, животные должны транспортироваться в довольно комфортных условиях. И вот ты везешь 5-7 собак за 400 километров, потом возвращаешься порожняком, чтобы взять еще 5-7 и снова отвезти… Представляете, какие затраты?

— То есть их могут перевозить только на бумаге? Кстати, вы в начале разговора сказали «если работать честно» — то есть нечестно тоже работают?

— Еще как! Приписки всевозможные — сколько угодно. То всплывает история с фотографиями собак в отчетах, которые, оказывается, были сняты в других вообще регионах и уже «засветились» в отчетах других отловщиков. То выясняется, что один ветврач подписал акт в одном населенном пункте, и буквально через час — в другом, а между ними километров 200. То есть такие вещи выявляются просто при внимательном изучении документов и включении логики. Я кучу жалоб составила, по которым сейчас возбуждены уголовные дела.

— А как же контроль?

— Ну, чиновники на многое готовы глаза закрыть. Работает подрядчик хоть как-то — да и пусть работает. Никому же не хочется быть обвиненным в бездействии и оказаться в клетке, как Байкаров [начальник городского УЖКХ, которого обвинили в халатности: по версии следствия, он недостаточно занимался организацией отлова собак, в результате чего в 2023 году в Оренбурге погиб ребенок — прим. 1743]. Ко мне за все время отлова ни разу проверка не приходила, хотя двери были открыты, скрывать нечего — но никому это было не интересно, рабтаешь — и продолжай работать... пока. 

— То есть подрядчики на торги не заявляются, потому что…

— Потому что работать честно — ничего не заработаешь, а заниматься приписками — рано или поздно сядешь. 

— У вас лично есть видение, как можно выйти из этой ситуации?

— Сейчас — никак. Ни программа ОСВВ, ни новый закон об эвтаназии у нас в Оренбурге не работают и работать не будут, потому что не имеют отношения к реальной жизни. Нужно создавать рабочую систему с льготной стерилизацией, развитием приютов и, в конечном итоге, с исчезновением собак с улиц города. Все это обсуждено, просчитано, но никому у нас такое не надо.